Тонкая красная линия

Всегда кажется, что смерть — это не про тебя. Она где-то рядом, она постоянно к кому-то приходит — но не к тебе. Тебе некогда с ней встречаться — у тебя сейчас полно каких-то планов и семейных забот, работы. Может быть, я и подготовлюсь ко встрече с ней — но это потом, позже. Гораздо позже.. Не сейчас.

После вчерашнего теракта в петербургском метрополитене мне вспомнилось московское мартовское утро 2010-го — когда, собираясь на работу, я неожиданно услышал по ТВ о мощном взрыве в вагоне метро на станции Лубянка. Пока происходило осознание того, что же такое на самом деле произошло, прилетели такие же сообщения со станции Парка Культуры. Красная ветка полностью встала и что будет дальше, было страшно себе представить. Твиттер тогда, помню, у нас популярностью не пользовался, поэтому я лихорадочно мониторил Ленту.ру, сервер которой в те сумасбродные часы просто лёг от бесчисленных просмотров, нагнетая и без того нервную обстановку.

С большой тревогой и замиранием сердца все ждали новых взрывов, поскольку уже было однозначно ясно, что это отнюдь не какая-то дикая случайность. Странно, но работу метрополитена так и не прервали, не считая участков, где произошли взрывы. Спускаться под землю, чтобы поехать на работу — реально страшно. Шквал срочных новостей приносил не подтвердившиеся позже сообщения о взрывах на других станциях. Чья-то акция, основным признаком которой по определению является устрашение, однозначно достигла своей цели за считанные минуты.

Однако же, событийное восприятие в мегаполисах заметно отличается от оного в небольших городках — в которых даже местное ДТП представляется серьёзным событием. Всегда где-то что-то взрывается, кто-то гибнет, страдает.. но это не у нас, это далеко, на другом краю Москвы.. Выходишь на балкон, слышишь обыденный городской шум, смотришь на улицу в поиске каких-то изменений.. Но нет — по-прежнему туда-сюда снуют машины, а люди куда-то привычно спешат, не проявляя никаких видимых признаков беспокойства. Как будто и не происходит ничего такого.

Ближе к обеду я всё же решился поехать. Людей, впрочем, было заметно меньше обычного, но и по времени далеко не час пик. Уже к вечеру работа метрополитена была полностью восстановлена, и этот громадный пластмассовый муравейник зажил своей привычной суетой, на ходу обсуждая произошедшие события уходящего дня.

В тот жуткий день погибло больше сорока человек. И у них тоже были планы, семья и работа..